САН-АНТОНИО— Леона Эванса многие зовут Медведем. Это массивный мужчина с копной седых волос и поседевшей бородой и внушительными запястьями. Бывший профессиональный борец высокого класса заслужил свою кличку после борьбы с двумя настоящими медведями.

«Я работаю в округе Беар (bear - «медведь» по-английски – прим. пер.), - говорит Эванс, - и жена меня дразнит, что это мой третий медведь».

Эванс – директор Центра оказания медицинских услуг, входящего в общественную систему охраны психического здоровья в Сан-Антонио и округе Бэар. Техас находится на втором месте снизу среди 50 штатов по объему финансирования, выделяемому на охрану психического здоровья. Однако с помощью Леона Эванса округ Беар построил собственную систему охраны психического здоровья, которую ставят в пример другим городам по всей стране. Этой системе уже удалось сэкономить 50 млн долларов за последние пять лет.

Леон Эванс переехал в Техас в 1972 году. В качестве социального работника он сначала помогал созданию самых первых общественных центров охраны психического здоровья, а затем так здесь и остался. Когда 14 лет назад он получил в распоряжение округ Беар, местная тюрьма была так переполнена людьми с психозами различной тяжести, что власти штата собирались наложить на нее штраф.

Это не единичный случай. В среднем по стране около 20 процентов находящихся под стражей или в тюрьмах людей страдают от серьезных психических заболеваний, включая психозы. Об этом говорится в исследовании, проведенном Бюро юридической статистики министерства юстиции. Идея Эванса по реформированию системы была проста: психически больным людям помогает лечение, а не тюрьма.

«Даже здесь, в чрезвычайно консервативном Техасе, мы убедились в том, что неопасные психически больные нарушители закона не должны находиться в тюрьме. Из них не получится хороших заключенных», – говорит Эванс. По его словам, это связано с тем, что в состоянии психоза заключенный находится во власти галлюцинаций и не может следовать правилам, а значит, вряд ли его досрочно освободят. «Они занимают места в камерах, предназначенные для опасных преступников», – считает он.

Это также создает довольно дорогой порочный круг. Когда людей с серьезными психическими заболеваниями выпускают из тюрьмы, многие из них живут на улице, болеют и часто становятся наркозависимыми. В результате почти всегда они снова попадают в тюрьму за незначительное нарушение общественного порядка – например, за попрошайничество (запрещенное в Сан-Антонио), прилюдное мочеиспускание, рытье в мусорках или сон на чьей-то скамейке.

Все это звучит знакомо для Сэмьюэля Лотта. Десятилетиями он был уважаемым инженером, в том числе когда работал на железной дороге BNSF в Форт Уорте. Но в 2006 году он потерял работу.

«Не знаю, что у меня точно было – депрессия, алкоголизм или что-то еще – но это что-то очень быстро набрало обороты, я скатился по наклонной и стал бездомным», – говорит Лотт.

В течение четырех лет Лотт жил на улице и в палатке в лесах. Он отдалился от семьи, заразился гепатитом С, а депрессия начала приобретать форму психоза. Стычки с полицией были частью повседневной жизни.

Чтобы продемонстрировать, каким он был в 2010 году, во время последнего тюремного заключения, 51-летний Лотт открывает свою фотографию на ноутбуке. «Посмотрите на этого человека: он зол, нездоров, страдает от недоедания и не знает, куда ему податься. Это сразу видно по впалым щекам», – говорит он, указывая на экран.

У Сэмьюэля Лотта не было никакой надежды на лечение хотя бы одной из своих болезней. «Мне нужно было бы идти пешком с одного края города на другой, множество миль, только чтобы – может быть – получить направление от врача, а затем идти обратно, чтобы – опять-таки, может быть – получить помощь», - поясняет он.

Вдобавок к скудному выбору медицинских услуг у таких как Сэмьюэль была еще одна проблема, поясняет Леон Эванс: нескоординированность городских публичных и неправительственных организаций, которые работали с пациентами с серьезными психическими заболеваниями. Тюрьмы, больницы, суды, полиция, отделы по охране психического здоровья, – все они были сами по себе.

“Тех, кто финансирует эти службы, волнует только их конкретный сектор и окупаемость инвестиций”, – утверждает Эванс.

С помощью окружного судьи Эванс собрал местных доноров и обсудил с ними, как тратятся их средства на охрану психического здоровья. Это было одним из самых сложных и, как оказалось позже, самых важных элементов плана.

«Если вы думаете, что у работников правоохранительных органов и специалистов по охране психического здоровья есть хоть что-то общее, спешу вас разочаровать. Нас не объединяет ничто, кроме людей, у которых проблемы с употреблением различных веществ и с психикой. Мы говорим на разных языках, у нас разные цели и не очень-то много доверия друг к другу», – говорит он.

Поэтому он нанял Гилберта Гонзалеса и поручил ему изучить, куда и как идут средства, выделяемые на охрану психического здоровья. «Помните Брэда Питта в фильме «Человек, который изменил все»? Успех фильма основывался на данных и аналитике. Нам нужно было сделать то же самое», – говорит Гонзалес.

Как только охрана психического здоровья перестала восприниматься как отдельная статья в городском бюджете, заинтересованные стороны поняли, что они тратят огромные средства на заботу о людях, и у них плохо получается. Как обнаружил Гонзалес, объединение ресурсов позволило бы добиться существенной экономии.

Эту идею поддержали представители судов, тюрем, больниц, полиции и местных властей. Каждый предоставил финансирование (полиция даже поделилась средствами, полученными в результате ареста банды наркоторговцев), чтобы построить систему, при которой людям с психическими заболеваниями стало бы легче.

В результате был создан централизованный комплекс услуг, Центр Восстановления, расположившийся напротив ультрасовременного приюта для бездомных в Сан-Антонио.

«В случае Сан-Антонио важно то, что все услуги для бездомных, наркоманов и психически больных объединили под одной крышей, ведь у многих людей совпадает несколько состояний», – говорит Лаура Ашер, менеджер программ Национального альянса борьбы с психическими заболеваниями, специализирующаяся на сотрудничестве между правоохранительными органами и отделами по охране психического здоровья.

В центре расположена психиатрическая клиника, в которой пациент может провести до 48 часов, вытрезвители и центры детоксикации, поликлиника с врачами общего профиля и психиатрами, а также специальная 90-дневная программа восстановления. Здесь также есть жилье для людей с психическими заболеваниями и даже программы по профессиональной ориентации и подготовке к проживанию в субсидируемом жилье.

«В Сан-Антонио поняли, что выгоднее предоставлять услуги в области психического здоровья, доступные людям на свободе, чем платить за койки в камерах и содержание больных в тюрьмах», – говорит Ашер.

Центр Восстановления принимает более 18 тыс. человек в год. По данным местных властей, работа центра ежегодно экономит городу более 10 млн долларов. «Здесь невозможно попасть не туда», – говорит Эванс. Иногда люди приходят с улицы, иногда – вместе с членами семьи, иногда их приводит полиция или направляют тюрьмы, в которых они уже принимали участие в программах лечения.

«Сан-Антонио – на передовой все более популярного в США тренда по строительству не-больничных альтернатив для людей с острыми психиатрическими проблемами, которые часто сопровождаются злоупотреблением алкоголем или иными наркотическими веществами», – говорит д-р Марк Манетц, психиатр и профессор Северо-восточного медицинского университета Огайо, посетивший Центр Восстановления в прошлом году.

Однако, по словам эксперта, модель из Сан-Антонио может подойти не каждому. Центр Восстановления и приют для бездомных выглядят как «психиатрический оазис, в который людей перемещают из центра города. Это немного напоминает сегрегирование людей в определеннм районе, особенно с учетом того что центр и приют расположены друг возле друга. Я не уверен, что во всех регионах страны это воспримут с энтузиазмом».

Тем не менее, на опыт Сан-Антонио начали обращать внимание по всей стране. Представители каждого штата посетили Сан-Антонио, чтобы решить, смогут ли они перенять этот опыт.

Сэмьюэл Лотт попал сюда в 2010 году. Он пришел в Центр Восстановления прямо из тюремной камеры, расположенной в квартале от центра. Сначала он прошел программу детоксикации затем – 90-дневную программу восстановления, затем – лечение от гепатита С, и, наконец, получил лекарства, помогающие ему контролировать свое психическое заболевание. Центр помог ему получить собственное жилье и пройти дополнительные курсы по профессиональной переподготовке.

Он открывает другое фото на своем ноутбуке, на этот раз – снятое в День Благодарения в 2012 году, спустя два года после его появления в центре. На этом снимке Лотт обнимает свою семью: мать, отца, брата, племянницу и племянника. Он выглядит совершенно другим человеком.

«Я боюсь, что если начну говорить об этом, то заплачу, – говорит Лотт, который в настоящее время здоров и работает в центре. – Было так прекрасно снова попасть домой, к родителям. Я думал, что они обижены на меня и злятся, а все было совершенно иначе. Они были так счастливы возвращению члена семьи. Теперь я пишу им каждый день – по электронной почте, с помощью СМС, в Фейсбуке, участвую в планировании семейных встреч».

По словам Лотта, он помогает другим людям обрести надежду и лечение, которые стали доступны ему.